I
Был муж по имени Асбьёрн, звали его Деттиас. Он был сын Гуннбьёрна, сына Ингьяльдова; рослый был он муж, сильный и прекрасный собою. Жил он во Флатейардале, во дворе, что зовется «у Эйра». Он был женат и поял в жены Торгерд, сестру Торгейра , Льосветнингского годи : то была красивейшая из жен, мужественная женщина.
Велико было в ту пору могущество Торгейра и его сыновей. Сам Асбьёрн был родом норвежец, из числа именитейших. Пришел он сюда от мужей, власть имущих, не стерпя их несправедливости и беззаконий, как то делали иные достойные люди. У Асбьёрна был годорд у Флатейардаля, вверх до владений его шурина Торгейра.
Бреттингом звался муж, живший в Бреттингстаде во Флатейардале; у него была жена, по имени Тора; одному из их сыновей было имя Торстейн, другому — Грим, третьему — Сигурд.
У Ёкульсы в долине жил муж, по имени Инги ; Сигрид звали его жену; у них было два сына: одного звали Торир, другого — Грим. Они были надежные, дельные люди, из сильных .
Асбьёрн был из древних поселенцев, как и все вышеназванные. У него была дочь, именем Торни; за нее посватался норвежец Скид, но Асбьёрн не соглашался ее выдать. Однажды, когда в летнюю пору Асбьёрн отправился на тинг, Скид похитил девушку с согласия ее матери Торгерд. Он увез ее в Норвегию и там сыграл с ней свадьбу. Пригожим молодцом был Скид; была у него знатная родня и отличные средства. Когда Асбьёрн вернулся с тинга, сильно разгневался он на Торгерд и норвежца, что дочь его увезена. Суровым и жестоким, и крайне раздражительным становился он, когда бывал гневен.
II
Немного спустя после этого поехал как-то Асбьёрн на тинг вместе со своими людьми. Тогда сказал он Торгерд:
— Думаю я теперь проехать на тинг по обыкновению; но мне ведомо, что ты тяжела и скоро родишь. Каков бы ни был твой приплод, будь то сын или дочь, ребенка нечего кормить, лучше его прямо выкинуть.
Говорит Торгерд, что не след ему делать этого, будучи столь мудрым и могущественным мужем. Так как и то было бы неслыханным делом, когда подобный поступок совершил бы бедный человек:
— Но у вас всего в изобилии и нет недостатка в добре.
Отвечал Асбьёрн:
— Я решил еще тогда, когда ты отдала дочь нашу, Торни, на руки Скиду, норвежцу, без моего ведома, что не стану больше выкармливать детей затем, чтобы ты спроваживала их вопреки моей воле. Если ты не поступишь так, как я тебе наказал, то несдобровать тебе, равно как и всем тем, которые ослушиваются моего приказания и не делают так, как я велю.
После этого поехал Асбьёрн на тинг. Немного спустя родила Торгерд мальчика; то был большой, красивый и здоровый ребенок. Все расхваливали его, кто только видел, и слуги, и служанки. Думалось и Торгерд, что ребенок вышел бы прекрасный, и сильно полюбила бы она его, но все-таки приказали она унести его, так как знала нрав своего мужа, что не доводит до добра идти наперекор его слову.
Призвала она людей, передала им ребенка и велела его унести, как было приказано. Люди вынесли ребенка за ограду дома и положили между двумя камнями, а сверху прикрыли большим гладким осколком скалы и, сунув в рот мальчику кусок сала, отошли.
III
Был муж по имени Гест; он жил в том месте, что зовется «у Топта»; жена его называлась Сирпой. Она пестовала Торгерд много лет тому назад, когда та была еще ребенком. Торгерд очень любила Сирпу и взяла ее с собой в Эйр, когда была выдана замуж. Была Сирпа очень сведущая во всем том, что она должна делать; всякого зверя безобразнее была она на вид. Присматривался к ней Асбьёрн и показалось ему, что она слишком много работы наваливает на Торгерд; поэтому он отпустил Сирпу и выдал ее за Геста. Имела она очень скудное имущество, а раньше ничего иного не было, как то, что подарила ей Торгерд. Не много имел Гест; бабья власть заправляла им, так как он был бедняк, никуда не пригодный человек.
Рассказывают, что в тот самый день, когда Торгерд родила, Сирпа послала своего хозяина добыть мху, так как он много делал для своей кормилицы из того, что могло ей понадобиться. Случилось в тот день, что он побежал около ограды и луга; вот услыхал он плач ребенка. Гест принялся раскидывать камень за камнем, пока не отыскал ребенка; тогда он взял его, и показался ему мальчик прекрасным; он кладет его к себе в полу и бежит домой к Сирпе, как только может скорее, не заботясь уже о том, зачем был послан. Спросила его Сирпа, к чему идет он так поспешно. Гест отвечал, что он нашел ребенка, только что рожденного:
— Никогда не видал я столь прекрасного.
Сирпа попросила показать ей его и, взглянув, подумала, что узнает, какого он роду. Затем попросила она Геста взять их шубы и внести в горницу.
— Улягусь я, и пусть так будет, как будто мы имели этого ребенка.
Гест сказал, что этому никто не поверит:
— Этот мальчик гораздо пригожее на вид, чем было бы наше дитя.
Сирпа велела ему замолчать и не сметь говорить иное, чем то, что она хочет. Затем послала она его в Эйр просить Торгерд дать все то, что нужно ей было; Гест тотчас отправился.
IV
Пришел Гест в Эйр и сказал Торгерд, что Сирпа, кормилица ее, родила ребенка и говорит: «Нету ни пищи, ни одежды». Торгерд очень удивилась этому и подумала, что кормилица ее уже настолько постарела, что не должно бы ей детей иметь; не промолвила она об этом ни слова, но приказала отослать все, что той нужно было.
Сирпа была крепкая, сильная женщина и не хотела, чтобы другие ей прислуживали; берет она от всяких детских платьев, какие были; а много лучше были они, чем какие ей надобились. Взяла она все, что взять можно было, и зажила скромно.
Разошлась молва о том, что ребенок Асбьёрна и Торгерд был выкинут, и всем показалось это неслыханным делом для таких богатых и могущественных людей; также и то, что Сирпа родила, казалось невероятным людям, знавшим ее возраст.
Асбьёрн воротился домой с тинга, и ему было передано обо всем случившемся; он пропустил это мимо, и доброе согласие установилось между теми супругами.
Рассказывают, что Гест и Сирпа выкармливали дитя; так быстро росло оно, что едва глазам верилось. Ребенок был так красив и пригож, что все думали: не мог он быть из родни Геста. Вот спросил Гест у Сирпы:
— А как должен ребенок этот назваться?
Отвечала она, что справедливо ему именоваться Урдаркоттом , так как он был найден в каменьях.
Со дня на день рос мальчик. Сирпа сделала ему шерстяные порты и хетту. Он подвязывал ее к портам, а в руках держал клюку, и так бегал день деньской.
Был Урдаркотт большой помощью своим опекунам во всем, в чем только мог: крепко полюбили они его. Когда ему было три зимы, то не меньше был он тех, которым седьмая зима шла. Урдаркотт часто бегал на морской берег, и рыбаки ласково с ним обращались и радовались ему; имел он всегда хорошее подспорье дома у воспитательницы своей; часто приходил он в Эйр, но там был не любим из-за служанок Торгерд: ударил ли он их, или палкой своей зацепил за ноги, только они недолюбливали его и бранили; постоянно жаловались они Торгерд, но она мало их слушала, говоря, что ему нужна еще нянька ее, Сирпа, и наказывала с ним ласково обращаться. Никогда не попадался он на глаза Асбьёрну, чтобы этот дозволил себе заметить его, и относился к нему ни хорошо, ни худо. Но другие все удивлялись ему, если был он сыном этих Геста с Сирпой: столь уродливы были они оба, он же росл, красив и силен. Часто просила Сирпа, чтобы не ходил Урдаркотт в Эйр:
— Чует мое сердце, что там дождусь я себе какого-нибудь горя; но проку нет мне запрещать тебе.
Урдаркотт говорил, что ничего такого не будет.
Проходит так время, пока не минуло ему шесть зим, и был он тогда не менее тех, которым было двенадцать зим, и не слабее их.
V
Рассказывают, что однажды Урдаркотт побежал, по обыкновению, на берег моря к рыбакам. Много там было собравшихся, а некоторые отгреблись: лов был удачный, и они бросали рыбу с корабля. Вот поймали они рыбу в четыре локтя, большую и хорошую; они кинули ее на берег и сказали:
— Дружище Урдаркотт, возьми и стащи эту рыбу.
Он спросил:
— Хотите ли вы отдать мне рыбу, если я протащу ее?
Они сказали, что он вполне заслужит иметь ее, если проявит такую ловкость, — и все подтвердили это.
Урдаркотт был в тот день в своих шерстяных портах и кожухе, а на ногах не имел ничего: босым бегал он ежедневно; вокруг себя он постоянно обматывал веревку и одевал свою хетту. Вбегает он в воду и зацепляет за рыбу одним концом веревки, другой же он держит у себя на плечах; сильно поднатужился он и то пойдет, то остановит; все смотрят и смеются над ним. Не так долго возился он с этим, как следовало бы ждать. Все лучше и лучше дело идет у него, пока он не вытянул добычу. Было там круто, куда он выбрался; тогда подбежали рыбаки, отняли у него рыбу и не хотели продолжать спор с ним, но Урдаркотту это не полюбилось; отправился он и пожалобился сыновьям Бреттинга, прося их помочь ему. Тотчас же пошли они к рыбакам и просили выпустить рыбу и продолжать спор с Урдаркоттом. Все находили, что он и так молодцом справился, на удивление. Однако на том порешили, чтоб Урдаркотт опять был допущен к рыбе, и сильно он тому обрадовался. Снова принялся он за нее и притащил домой на лужайку к Сирпе, воспитательнице своей. Очень были они довольны. Разошлась молва о мальчике, и много речей было о сыне Геста и Сирпы. Все удивлялись тому, как они могли иметь такого славного сына, каким казался этот молодец. Немало им любовались и допытывались о роде его; но Гест с Сирпой старательно оберегали его, как только могли лучше.
VI
Так рассказывают, что была большая дружба между Асбьёрном и Торгейром годи, и родственная приязнь; они устраивали друг другу пиршества и обменивались хорошими подарками. Однажды осенью случилось так, что Асбьёрн пригласил к себе Торгейра, своего шурина, и он прибыл с множеством людей; Асбьёрн принял его очень радушно; пир был на славу. Урдаркотт не изменил своей привычки являться в Эйр: каждый день прибегал он туда, а в этот день угодил как раз к тому времени, когда они садились за пир. Не удержать его ничему, и принимается он бороться со служанками: они сопротивлялись ему и вчетвером напали на него; произошел большой шум. Урдаркотт втащил их в горницу и тут пошла расправа. Забавлялись люди, глядя на свалку их. Тем кончилось дело, что Урдаркотт повыгнал их всех и сильно прибил. Когда совершил он свой подвиг, встал он на пол в одежде своей: то был его кожух и клюка, которую он постоянно в руках держал.
|
