На краю деревни, у околицы стоял одинокий покосившийся домишко. Жили там муж и жена со своей единственной дочерью, а звали ее Грете. Жили они в большой бедности, хоть и трудились с утра до вечера.
Грете была девушкой работящей и красивой. Одно нехорошо: не умела она держать язык за зубами. Болтала без умолку, что надо и что не надо. Да и то сказать: у отца ее с матерью тоже язык без костей был.
В той же деревне была богатая усадьба, и жил в ней молодой красивый парень Ханс. Отец его умер и отказал все свое добро сыну. Жил Ханс с матерью; старушка домовничала, а Ханс всю мужскую работу в усадьбе справлял. Шел Хансу двадцатый год, и жениха богаче его во всем приходе не было. А уж пригож был Ханс! Первый на всю округу красавец!
И немудрено, что девушки по нему сохли. Грете, бывало, тоже на него заглядывалась.
Как-то утром, только рассвело, приходит Ханс на поварню, где стряпала Грете, и говорит:
- Послушай-ка, голубушка Грете! Девушка ты скромная, добрая и очень мне по душе пришлась. Надумал я взять тебя в жены. Только гляди, до поры до времени никому про то не сказывай.
Боялся Ханс: не проведала бы мать раньше срока, что за| думал он сватать девушку из бедных. Хотелось ей невестку побогаче да познатнее. Вот и просил Ханс, чтоб Грете помолчала.
- Спасибо тебе,-отвечает Грете, - уж я-то не проболтаюсь.
Ушел он, а Грете опять взялась за стряпню - молочный кисель к завтраку готовила. Засыпала она в горшок при-горшню-другую муки, развела молоком... Стряпает Грете, а у самой только Ханс на уме. Вот и всыпала она невзначай золу в кисель вместо сахару. Помешивает Грете кисель уполовником, а сама от счастья будто солнышко сияет.
Мать ждала-ждала завтрака, не дождалась и пошла по-глядеть, чего это дочка так на кухне замешкалась. Вошла она в кухню, увидела дочкину стряпню да как закричит:
- Ты что это, Грете, делаешь? Для чего золу в кисель сыплешь?
- Ох, матушка,-отвечает Грете, - я от радости себя не помню.
- Чему ж ты так обрадовалась? - спрашивает мать.
- Был тут Ханс, сказал, что возьмет меня в жены, да только с уговором, молчать про то до поры до времени.
- Ну, уж мы-то не проболтаемся, - говорит мать. - Вот счастье привалило!
Стала она сама кисель уполовником мешать и вовсе горшок опрокинула.
И отец ждал-ждал завтрака, не дождался и пошел поглядеть, чего это дочка с матерью на кухне замешкались. Входит он в кухню и видит: горшок опрокинут, а кисель весь по столу разлился.
- Что это вы тут настряпали? - спрашивает хозяин.
- Ох, батюшка, мы от радости себя не помним! - в один голос отвечают мать с дочерью.
- Чему ж вы так обрадовались? - спрашивает отец.
- Был тут Ханс, сказал, что возьмет Грете в жены, да только с уговором: молчать про то до поры до времени.
- Ну, за этим дело не станет! - говорит хозяин.
На радостях он и про завтрак забыл. Вышел во двор и давай коней своих задом наперед в телегу впрягать. А мимо как раз Ханс проходил. Увидал он, что хозяин выделывает, и дивится:
- Ты зачем коней мордой к телеге ставишь?
- Ох, Ханс, - отвечает отец, - я от радости себя не помню.
- Чему ж ты обрадовался? - спрашивает Ханс.
- Как чему? Ты ведь сказал, что хочешь взять нашу дочку в жены? - удивился и хозяин. |
